19 июля / 1 августа Церковь чтит преподобного Серафима Саровского. О духовных заветах и уроках святого, столь важных для нас сейчас, рассказывает протоиерей Артемий Владимиров.
Приветствую вас, дорогие друзья, в день преподобного Серафима Саровского, всея России Чудотворца, светила русской истории, Русской земли, Русской Церкви!
Позвольте задать вам вопрос: каково главное отличие современников от преподобного Саровского подвижника? Что преимущественно свойственно душе и лицу человека XXI столетия, живущего в России? Обобщение всегда хромает, это бесспорно, но, наблюдая и за собой, и за окружающими меня людьми, я сказал бы, что наши современники всегда или преимущественно пребывают в состоянии волнения, внутреннего неспокойствия, кружения мыслей и чувств, которые беспорядочным вращением влекут иногда нас и сбивают с созидательного русла, по пословице «дурная голова ногам покоя не дает».
Переменчивость нрава, совершенно противоположные друг другу эмоциональные состояния – то буйной радости, то глубокого уныния, а главное – несчастная способность – благоприобретенная, конечно, – терять спокойствие, равновесие душевных и телесных сил, раздражаться по пустякам, впадать в состояние смешной, а на самом деле отвратительной для ангелов обиды и обидчивости – вот диагноз, который каждый из нас, хотя бы при минимуме самокритичности и наблюдательности, может приписать себе самому.
Из сказанного следует, дорогие друзья, что память преподобного Серафима Саровского, его жизненный опыт, духовные уроки, которыми он делится, просто взирая на нас с присущей ему ангельской полупечальной, полурадостной улыбкой с его древних и современных икон, драгоценны, как воздух. Несмотря на известность завета, который преподобный Серафим оставил нам, своим соотечественникам, духовным детям: «Стяжи мир, и тысячи вокруг тебя спасутся», на поверку из моих собеседников, включая меня самого, может, лишь 5% из 100 когда бы то ни было принимали этот совет серьезно, как руководство к действию. Вот почему сегодня мы простираем наши дрожащие от волнения, стрессов, сердечных перебоев руки к преподобному Серафиму и просим его походатайствовать за нас перед Престолом Господа Вседержителя, пред Царицей Небесной, служителем Которой он, преподобный Серафим, себя смиренно сознавал, чтобы и на нас снизошла теплая лазурь Божественной благодати, наставляющая каждого христианина на благочестивое, праведное и целомудренное жительство, как об этом говорит святой апостол Павел в одном из своих посланий. Именно благодать, истекающая потоком живой воды от Христа Воскресшего через таинства Церкви, одна поможет нам, если мы очень этого захотим, если уразумеем, как идти к Богу, если примем на вооружение все средства, предлагаемые преподобным Серафимом.
Именно благодать Божия может нас изменить, пересоздать. Из людей тревожных, нервных, недоброжелательных, раздражительных, злых, злопамятных, обидчивых, мстительных, неуживчивых, а потому просто глупых и недалеких, сделать нас чуть-чуть смиренными, немного кроткими, миролюбивыми, радостными, светлыми, приветливыми, доброжелательными, милыми, деликатными, добрыми, а потому умными, то есть умеющими распорядиться разумно теми благодатными искрами, которые осенили каждого из нас вТаинстве крещения. Теми искрами, которые, превращаясь в небесный огонь веры, надежды, любви, непрестанной молитвы и братского служения людям, делают нас христианами не по имени, а по жизни.
Итак, преподобне отче Серафиме, вразуми и настави нас, недостойных, грешных, слепых котят. Научи нас, как, живя среди шумного мира, идти по стезе миротворчества, которую ты заповедал и по которой ты сам прошел в отверстое Царство вечного Христова мира и любви.
Прп. Серафим Саровский
Вспоминаю в связи с этим обращение преподобного, его ненавязчивое свидетельство. Если бы мы как следует созирали самих себя, если бы укоряли собственную совесть, нам некогда было бы судить и рядить о наших ближних. Вот первое по счету, но не по значению наставление, которое исполнить ох как трудно, но возможно, ибо всё возможно верующему во Христа и желающему спасти свою душу в этом скоро изменяющемся мире. Самоукорение, друзья мои, предполагает всегдашнее внимание ума к области, к пространству собственного сердца. Только тот, кто привык не глазеть направо и налево, кто избегает поверхностного, легкомысленного чтива, да и не чтива только, но и раскрашенных гламурных картинок, которые являются для большинства ротозеев сегодня гнилой пищей, отравляющей визуальными токсинами бессмертную человеческую душу… только тот умеет заглянуть в кладовую собственной души, остановить свой взор на исконных страстях, присущих падшему человеку, – разумею гордыню, похоть и злобу. Вступить в словопрение, в сопротивление внушениям от злых помыслов, изнутри атакующих сердце, – это признак души, верной Христу, души действительно устроенной, смыслящей, разумной, той души, о которой говорит Священное Писание: «На кого воззрю? Токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих» (Ис. 66: 2). Да и Сам Спаситель постоянно в Евангелии, обращаясь к нам, говорит: «Внемлите себе».
Внимайте себе, как внимал себе от юности Прохор, впоследствии послушник Саровской пустыни, а затем ее постриженик Серафим, расцветший среди русской зимы чудными дарами Духа Святого. И один из них – внутрь себя пребывание, самоукорение, соединенное с непрестанным собеседованием, с молитвою, обращенною к Небесному Отцу.
Однако мало разбирать свои недостатки. Этим занимаются некоторые из наших собеседников, называя это делание самоанализом, и доводят себя, простите, до депрессивного состояния. Необходимо еще заимствовать у преподобного Серафима свойственную ему детскую веру и благоговейную молитву, которая изливалась из его невинной души ко Господу и Богородице и не прекращалась с утра до позднего вечера. Возможно ли это современному человеку, облепленному гаджетами, который смотрит в планшет чаще, чем в зеркало или в тарелку обеденную? Возможно ли это тому, кто перегружен сегодня – «хочу всё знать!» – информацией, не оставляющей нам возможности даже посмотреть на небо? Очень даже возможно, потому что свинья грязи найдет, а человек, желающий стяжать непрестанную молитву, удобно обретет этот дар, если соединит со своим желанием постоянную практику и совершенное незлобие к людям.
Взирая на нас из прекрасного своего далека, преподобный Серафим ненавязчиво нам напоминает: ваше боголюбие, помните, что обращение к Богородице, принесение Ей архангельского приветствия, молитва «Богородице Дево, радуйся», читаемая на дню десятикратно, или 50-кратно, или 150-кратно, есть делание, выверенное двумя тысячелетиями, есть внутренняя потребность бессмертного человеческого духа. И действительно, не только в V или XIX, но и в XX веке некоторые земные ангелы, имеющие с преподобным Саровским угодником общее монашеское имя, в частности святитель Серафим Дмитровский (Звездинский по фамилии; убитый краснобандитами в 1937 году в Сибири), имели обыкновение ежедневно 150 раз со вниманием и любовью молиться: «Богородице Дево, радуйся. Благодатная Марие, Господь с Тобою. Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших». Святитель Серафим не просто молился, но представлял себя пред лицо Царицы Небесной. Он писал из ссылки своим духовным чадам в богоспасаемый град Дмитров: «Родные мои, поверите ли, что таких радостных дней, какими я наслаждаюсь в далеком сибирском изгнании, я не чувствовал и не испытывал никогда в период управления Дмитровской кафедрой. Царица Небесная, страшно сказать, исполняет самомалейшие мои желания. Стоит мне только подумать о куске хлеба, или об отдыхе, или о даровании возможности отдохнуть в беседе с добрым единонравным лицом, я получаю всё паче чаяния. Быть может, потому, что стараюсь никогда не упускать на дню исполнение Богородичного правила». Кто не верит, пусть проверит.
Сидеть или стоять в московских пробках или путешествовать по метрополитену из конца в конец в нашей златоглавой столице гораздо удобнее, вооружившись маленькими четочками для мирян, стараясь на каждой горошинке или бусинке произносить ту молитву чудную, которую Михайло Юрьевич Лермонтов знал наизусть, «в минуту жизни трудную» призывая Богородицу, как научила его этому бабушка.
Но преподобный Серафим известен нам и другим завещанием. Он любил повторять мысль святителя Григория Фессалоникского, великого афонского подвижника XIV столетия, что молитва Иисусова заповедана не только иночествующим, но и мирянам. Он называл молитву Иисусову золотой ниточкой, держа в руках которую христианин никогда не собьется с пути и не попадет в диавольский лабиринт житейской суеты. Со вниманием призываемое имя Божие возводит христианина, даже не слишком осведомленного в святоотеческих поучениях, на самую вершину духовной жизни, еслиИисусова молитва будет совершаться со смирением и незлобием и подкрепляться частой исповедью и причащением Святых Животворящих Христовых Тайн. О последнем нужно сказать особо.
Прп. Серафим Саровский
Преподобный Серафим радуется, когда православные христиане России, хорошенечко покаявшись, приступают к Святой Чаше, как младенцы, которые всегда ищут материнскую грудь. При этом Саровский угодник свидетельствует, что полностью подготовиться к причащению Тела и Крови Господня не может никто, даже если он усердно вычитал всё положенное правило. Само правило это дано нам только для того, чтобы мы ощутили духовный аппетит, чтобы мы погрузились в сознание своей немощи, неготовности и неспособности восприять умный свет Божества. «Хотя бы и миллион лет готовились, никогда достойно не приуготовитесь, родные мои», – говаривал преподобный Серафим. Однако с покаянием и дерзновением на бесконечную милость Божию будем приступать к Святой Чаше и мало-помалу прочищаться, просветляться до тех пор, покуда не превратимся в горящую лампаду пред лицем Сладчайшего Господа Иисуса.
Необходимо сказать и о том, что по причащении Святых Тайн нужно хранить воспринятую благодать так, как это делал преподобный Серафим. Он старался не рассеиваться, не впадал в празднословие, тем паче в осуждение. Был весьма воздержан в отношении земных яств, а более всего любил по причащении Святых Тайн, если это не были месяцы и годы его затвора и совершенного уединения от людей, изливать благодать через слово радостное, мирное, пасхальное: «Радость моя, Христос воскресе!» И таким образом, улыбаясь и устами и душой, он проливал благодарный свет утешения в холодные, озябшие, ожесточенные души, влекшиеся Промыслом Господним в Саровскую пустынь за исцелением своего сердца.
Заимствуем, дорогие друзья, у преподобного Серафима и улыбку, потому что смотреть друг на друга букой, исподлобья, как мышь на крупу, собрав глаза в кучку, – незавидный удел последователей концептуального искусства. Но мы, люди православные, культурные, вошедшие в 2000-летнее предание Соборной Апостольской Церкви, учась «чему-нибудь и как-нибудь», давайте воплотим наше многоведение учености, если оно присутствует, в умение приветствовать друг друга с улыбкой, расставаться так, чтобы на душе было светло и тепло и хотелось бы встретиться вновь.
О преподобном Серафиме можно беседовать с утра до позднего вечера. Однако он, знавший во всем меру, и нам сейчас намекает на то, что пора от слов переходить к делу. Прощаясь с вами, дорогие друзья, я не прощаюсь с преподобным Серафимом, молитва которого, я убежден, будет веселить наш дух до отхода ко сну.
Преподобне отче Серафиме, моли Бога о нас и сделай нас светлыми солнышками для утешения ближних. Аминь.