Сегодняшнее евангельское чтение повествует нам об удивительном событии победы жизни над смертью. Сжалившись над матерью умершего, Господь воскрешает ее сына.
В жизни человека нет ничего трагичнее смерти. Но лишь в христианском опыте смерть открывается во всей своей таинственной глубине как подлинная метафизическая катастрофа падшего человеческого естества. Но почему же тогда христиане совсем не боялись, и не боятся смерти? Что такое смерть, и что такое воскресение? Что означают слова: «Христос победил смерть». Зачем Христос воскрес, если мы по-прежнему умираем, если повсюду нас окружают все те же похоронные процессии?
Мы верим в то, что Воскресение Христово – радостная опора христианской надежды. И эта спасительная радость Воскресения Христова заключается в том, что оно есть залог и начало всеобщего воскресения. Апостол Павел так пишет коринфянам: «Если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес». То есть, если с вместе с Главой нераздельно не воскресает все Тело, то и весть о воскресении обессмысливается, становится только суеверием. «Если Христос не воскрес, то и вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших».
Смерть – это прекращение телесной жизни, она разбивает человеческое существование. Хотя душа и личность человека неразложимы, тело человека гибнет, но все же не бесследно. Да, вера в бессмертие души существовала задолго до Христа. Но христианство учит не только о загробной жизни и бессмертии души, но и о воскресении тела. В христианском благовестии телесность открывается как изначальный и вечный образ человеческого бытия, а не просто как некий случайный, придаточный элемент. Именно эта вера – вера в воскресение тела – и была, и есть настоящим соблазном для людей не прикоснувшихся к божественному.
Афинские философы прозвали апостола Павла «суесловом» за проповедь об Иисусе и воскресении. Тогдашний эллинский мир гнушался телесностью. Мысль о теле как о темнице души была почти общепринятой и самоочевидной. Греза христиан о будущем воскресении плоти представлялась эллину просто-напросто отвратительной, унизительной, невозможной, просто безумием. Мир мечтал скорее об окончательном развоплощении. Философ Плотин по свидетельству биографа, казалось, стыдился находиться в своем теле, он мечтал поскорее освободиться от него. Даже блаженный Августин пишет о том, насколько трудно ему было избавиться от языческого гнушения телом. Христианское же понимание иное: «Ибо не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью», пишет апостол Павел. Да, тело тленно, но оно не есть тление. Мы же хотим совлечь с себя смерть – нечто чуждое нам, поскольку тело – творение Божие, а смерь – следствие греха. Грядущая жизнь уничтожает не тело, но приставшие к нему тление и смерть. «Чтобы смертное поглощено было жизнью».
Латинский апологет второго века говорил: «Мы ожидаем весны и для нашего тела». Эти прекрасные слова апологета приводит известный русский философ Владимир Францевич Эрн в своих письмах из Рима, говоря о катакомбах: «Нет слов, которые бы лучше передавали впечатление от ликующей тишины, от умопостигаемого покоя, от беспредельной умиротворенности первохристианского кладбища. Здесь тела лежат, как пшеница под зимним саваном, ожидая, предваряя, пророчествуя нездешнюю, внемирную весну Вечности». Земля как бы засеяна человеческим прахом, чтобы силой Божией произрастить его в последний день. Именно поэтому так много радости в чине христианского погребения, ибо мы «имеем упование» (1 Фес. 4:13).
Отныне смерть уже не тупик, а дверь в Царство. Сила смерти в том, что умерший не имеет возможности вернуться к жизни. Если же он после смерти оживет и при том лучшею жизнью, то это уже не смерть, но лишь успение. И мы христиане счастливы тем, что не только чаем воскресения мертвых, но отчасти и участвуем в нем в Святых Таинствах. В Священной Евхаристии нам подается священное «врачевство бессмертия», «противоядие, чтобы не умирать». Евхаристия есть залог и обручение жизни вечной.
Почему христиане не боятся смерти? Потому, что в самой хрупкости нашей таится сила, побеждающая смерть. Это сила Христа, которая воскрешает и воскресит мертвых. После победы Христа над смертью воскресение стало законом нашего естества. Мы крещаемся в смерть Христову, чтобы вместе со Христом и совоскреснуть. И для души, омытой слезами, как крещальными водами, и объятой огнем Духа Святого, воскресение – это не только чаяние, но уже и присутствующая реальность, и поэтому святой Симеон Новый Богослов смог написать: «Для тех, кто стал чадами света и сынами грядущего дня, для тех, кто всегда ходит в свете, никогда не придет день Господень, потому что они уже с Богом и в Боге».
Александр Привалко
